Дорога из века в век. Век ХХ заканчивается, век ХХI начинается - Ирина Ярич

И вот наступил день отъезда. Самый грустный из всех, проведённых ими в Доме Отдыха. Катерина и Владимир уже не скрывали своей привязанности друг к другу. Ожидая автобус, а потом электричку, Владимир на глазах у окружающих обнимал и нежно целовал в щёки Катерину. Бывшие отдыхающие с сочувствием смотрели на них. А они, едва сдерживали слёзы, тревожно посматривали на часы – миг расставания неумолимо приближался.

Глава III

Сам виноват, так на судьбу не жалуйся.

Публий Сир

Владимир отомкнул дверь квартиры. Вошёл. Вздохнул.

«Дома… хорошо… а душа болит… Не встретимся больше с моей Катенькой…»

Навстречу ему выбежал кот с рыжими и чёрными полосами и с белыми пятнами на лапках и подбородке. Он не просто мяукал, а радостно кричал, тёрся о ноги, поднимался на задние лапки в белых «носочках», подставляя полосатую голову под руки хозяина, жаждал его ласки.

– Тишка?! Соскучился! Ну иди ко мне, – Владимир взял на руки кота, и пошёл на кухню.

Отрезал колбасы своему питомцу, а себе налил супа в миску. Аппетита не было, он ел механически. Как тяжело, как грустно было у него на душе! Попив воды, Владимир пошёл в спальню. За ним последовал кот и как только его хозяин лёг на диван, он тут же залез к нему. Поглаживая шелковистую шерсть, под успокаивающее мурлыканье Тишки Владимир задремал.

* * *

Владимир перетаскивал свои немногочисленные пожитки в подвал.

– Зачем ты это делаешь? – спросил у него отец.

– Меня выгнали из дома.

– Кто?

– Жена и дети.

– Из квартиры, которую ты заработал и построил своими руками для семьи?

– Да!

– А почему в подвал пришёл, а не на чердак? Здесь сыро, холодно и темно.

– На чердак?! Я не подумал.

– Да, ты не подумал вырваться, подняться ввысь. Почему не изменил свою жизнь? Ведь ты встречал женщин, которым был нужен много больше, чем той, с которой жил, вернее сосуществовал всю жизнь.

– Видно, у меня судьба такая.

– Реки меняют свои русла, горы превращаются в песок, море высыхает и становится плодородным полем, цветущая земля превращается в пустыню или покрывается льдами. Ничто не бывает неизменным. И судьбу можно изменить при большом желании. А ты выбрал один из её вариантов и как глупый осёл следуешь в одном направлении, которое тебе не по душе. И до последнего времени всё надеялся, что жизнь твоя изменится, тебе станет лучше и не так одиноко. Но надежда без действий не имеет результата. Вместо того, чтобы рискнуть начать всё сначала, ты терпишь и жалеешь себя, обижаясь при этом на жизнь. И, естественно, она от этого лучше не становится.

Живя в неудовольствии и унынии, ты не выполнил свою задачу, с которой пришёл в физический мир. У тебя с рождения заложена доброта, нежность, щедрость и сострадание. И обязанность твоя была их реализовать, то есть, живя благополучно и, радуясь жизни помогать другим людям морально и материально. За невыполнение своей миссии «там» наказывают, и очень строго. Поверь мне. Я расплачиваюсь за свои ошибочные действия, убеждения и мысли. Поэтому и пришел тебе подсказать, жаль мне тебя.

– Почему я должен следовать твоим советам, отец? Ты умер 18 лет назад.

– Когда я жил в физическом теле, то сам много не понимал. За жестокость и злобу я несу наказание, о котором тебе лучше не знать… Я бы очень хотел, чтобы вы меня простили. Сынок, не повторяй печальную судьбу своей матери. Будь сильным! Вспомни свои мечты и желания! – Встретить женщину, которая смогла бы тебя полюбить и понять. И ты встретил её – нежную и добрую, отзывчивую и красивую. Вы оказались там, где вас не должно было быть. Но условия были созданы и вы встретились… И всё же ты не остался с ней.

– Я не могу бросить своих детей!

– Похвально. Но никто тебе не говорит их бросать или забывать! Продолжай любить их и помогать им.

– Но…

– Подожди. Они оценили твою жертву?! Сам знаешь, что нет. И этого следовало ожидать.

– Почему? Я старался всегда исполнять их желания. О себе порой забывал, заботился о жене и детях. А уважения нет, любви особой тоже. Когда маленькие были, то относились ко мне хорошо, вот потом… Семья есть, но я… один.

– Откуда может быть уважение у детей, которые с детства видели пренебрежительное, неуважительное отношение матери к отцу. Твоя жена считает себя интеллигенткой, но мудрости у неё, увы, нет. Она не скрывает, что с тобой, рабочим, живёт чуть ли не из милости. Как же, она преподаватель музыки, а ты всего лишь сталевар. Вспомни, сколько раз дети были настроены против тебя, жалея «обиженную» маму. Когда ты много зарабатывал, тебя ещё терпели, теперь с пустым карманом стал никому не нужен. И притом дети привыкли видеть и относиться к вам не только как родным маме и папе, но и как к соседям по коммунальной квартире.

– Отец, тебе ли не знать, хотя наши имена русские, но мы с женой адыгейцы, и у нас с ней общий предок, твой двоюродный дедушка. Поэтому жену не могу бросить.

– Адыгейцы! Вы даже адыгейского языка не знаете, всю жизнь прожили в России. Это на земле мы разделяемся, а у души нет национальности. Не это важно… Вспомни, я был против вашего брака, видимо чувствовал, или Бог подсказывал, что Ваш союз мало хорошего тебе принесёт. Лиза быстро разобралась в твоём характере и заарканила тебя. А ты, как слепой котёнок поддался. Володя, конечно родственные связи надо поддерживать, но запомни: духовная близость важнее. Мне тоже следовало оставить и не мучить вас. Но я струсил, проявил слабость и эгоизм.

– Слабость?! Ты струсил, отец? Ушам своим не верю!

– Именно так сынок. Я понимал, что, если уйду от вас, то буду скучать по своим мальчикам, мне будет вас не хватать. И жену, хоть и не любил, но всё же привык… Не хотел прибавлять себе страдания. И ещё я знал, что такую терпеливую и любящую, как моя Аня уже не встречу, и поэтому не хотел её терять, не хотел, чтоб она кому-то досталась.

– Тогда почему ты так часто на неё кричал и бил её? Что, в тебя бесы вселялись?

– Может быть, но не только… Не было у меня к ней любви, – тихо ответил отец. – Женщин было много, но никого не любил кроме Асиат, с которой разлучила война. Поэтому не имело смысла, как я думал менять привычный, налаженный быт…

Глава IV

Супружество – результат не сожительства, а согласия.

(латинское изречение)

Владимир проснулся, несколько минут приходил в себя.

«Ну и сон! Тяжко, ужас как плохо на душе! Надо отвлечься. Уж скорей бы Анюта приходила, наверное, опять у подружки, а может, к бабушке ушла. Вот Тишка! Ни забот, ни хлопот, ни любовной тоски – счастливый», – думал Владимир, глядя, как кот развалился на диване с довольной мордой.

Владимир медленно встал, подошёл к окну. Несколько жилых домов – многоэтажных коробок ― окружали уже старые деревья. Листья начали желтеть и опадать. Стёкла домов, смотрящие на запад, полыхали пламенем заходящего солнца. Ани во дворе не было, и Владимир, вздохнув, отошел от окна. Достал из тумбочки альбом с фотографиями. Открыл его. На Владимира смотрел отец, ещё совсем молоденький, старшеклассник, тогда он жил в Сталинграде. Владимир опять вздохнул и перевернул страницу. Теперь худенький юноша сидел среди пожилых мужчин в лохматых шапках.

«Отец с родственниками по отцу, моему дедушке – адыгейцами на Северном Кавказе. Интересно, а с Асиат он никогда не фотографировался?.. Почему я раньше никогда не интересовался своей старшей сестрой?.. Асиат родила её, наверное, когда отец ушёл на фронт… Запретная тема. Слухи, домыслы. Матери неприятно, отцу – раздражение. Адыгейские родственники меня своим не считали, для них я был русский. Относились, как к чужому… Не люблю о них вспоминать…», – Владимир перевернул страницу.

С этой фотографии отец смотрел на сына уже более возмужавшим. Он стоял в окружении своих товарищей на фоне заводской проходной.

«Здесь отец уже после войны. Красавец. Жаль, что нет фото военных лет. Возможно, до его плена и были. Проклятый плен, всю его жизнь исковеркал, не пустили на родину, в Сталинград, и отъезд на Северный Кавказ тоже был запрещён. Определили его в один из строящихся индустриальных городов Московской области возводить металлургический комбинат. Но клеймо окруженца многие годы преследовало отца, портя и без того тяжёлый характер…»

Владимир взял в руки фото 1948 года. Светловолосая и сероглазая, миловидная девушка под руку с черноволосым и красивым мужем.

«А здесь отец уже с матерью, поженились. Да, добрая девушка Аня, знала б ты, какая тебя семейная жизнь ожидает. Но разве подумаешь, что этот твёрдый, решительный человек, красавец-мастер, по которому, наверное, половина заводских девушек вздыхала, устроит тебе жизнь, как на вулкане».

Владимир перевёл взгляд на соседнее фото.